[care-free_angel]

Живи, как будто это твой последний день,люби как будто в последний раз,помни, что мы сами кузнецы своего счастья..!

Написала еще один рассказ. Кому интересно,милости прошу, читайте!

Верь в чудо, ради меня…!


Сегодня пятое марта, мой день рожденья. Самый ужасный день в году. Вы, наверное, сейчас удивитесь, почему ужасный? Объясню. Да просто потому, что мне уже семнадцать лет, и все эти годы я неизлечимо больна. У меня муковисцидоз. Это когда стенки легких покрываются густой жидкостью, если можно так выразиться, становится сложно дышать, начинается сильный кашель. Помочь при этом могут только ингаляции, таблетки, капельницы. Раз в три месяца на две недели я приезжаю в больницу, ложусь в бокс и начинается. У меня под кроватью стоит огромная сумка с таблетками. Спортивная, в каких люди носят вещи. А мне ее содержимого хватает только на пару недель. У нас в России муковисцидоз лечат, если можно так сказать, но только до 18 лет. Как только больной достигает 18 летнего возраста, то он больше не может получать бесплатного лечения и койки в больнице. Потому что все, вырос. Потому что взрослый. А по статистике и до восемнадцати доживают единицы, а раз так мало выживает, то зачем же государству на оставшихся деньги тратить? Все равно ведь помрут. Да, знаю, жестоко звучит, тем более из уст ребенка. Почему ребенка? Да потому что семнадцать лет, это еще не взрослый. Потому что так решил закон. Потому что они вершат нашими судьбами.
Теперь больше не возникает вопрос, почему же я не люблю свой день рожденья? Да потому что каждая секунда, каждая минута, каждый час, каждый день, месяц, год, приближает меня к той страшной дате – совершеннолетию.
Каждый день я живу так, как будто он последний. А он и вправду может стать последним. Муковисцидос постепенно разрушает легкие, да и другие органы за компанию. У моей семьи нет денег, чтобы оплачивать далее дорогостоящее лечение, причем предпочтительно за границей, где эта болезнь не является приговором. Где люди доживают и до пятидесяти и более. Где люди живут, строят планы на будущее, рожают детей, выходят замуж, стареют. Все как у всех. А у меня так не будет. Потому что я живу в России. Потому что, такие как я тут просто не нужны. А вообще меня зовут Инга. И мне пока что семнадцать лет, и я верю, что впереди у меня как минимум еще год, а остальное, как уж организм потянет. Я не боюсь смерти. Я только боюсь не успеть. Не успеть полюбить и стать любимой. Я много чего за свои семнадцать лет попробовала, но любовь не встречала никогда. Не знаю почему. Может быть и не встречу. Но очень и очень хочется.
Я встала в семь утра, как обычно, чтобы не опоздать на свою традиционную пробежку. Бегать мне нельзя, потому что это совершенно не полезно при моем заболевании, но в то же время, это и плюс, потому что физические нагрузки позволяют проветривать легкие, а это очень важно. Вот так и живу, из одной крайности в другую. Всегда на грани.
Перед тем как начать одеваться я дышу кислородом из специальной трубки. Это тоже уже традиционно, не потому я так хочу, а потому что без этого жить просто не смогу. Минут 20 дыхательной тренировки и я уже готова покорять Эверест. Одев спортивный костюм я выскользнула на улицу. Свежее мартовское утро. Весна в этом году выдалась теплая и солнечная. Полной грудью я вдохнула пьянящий воздух и побежала. Волосы, предварительно собранные в короткий хвост болтались сзади, глаза блестели, ноги несли меня вперед. Вдоль нашего леса, обогнув речку и пересекая поле, вновь возвращаясь к лесу а потом и домой. Занимает это у меня примерно часа полтора.
- Инга, завтрак на столе.- закричала мама когда я влетела в кухню.
Опять одно и тоже. Опять эта жуткая диета. Большую половину продуктов мне нельзя. но я не жалуюсь, это для моей же пользы.
Наскоро покушав я иду собирать вещи. Сегодня вечером мне пора выезжать в больницу на очередные две недели реабилитации. Сев на кровать я закашлялась. Это немного больно, потому как сильно дерет горло, но я совершенно к этому привыкла, и старательно откашливаюсь, чтобы как можно больше мокроты вывести из легких. Вскоре приступ заканчивается, и я принимаюсь за дело.
- Мама, а почему мы едем сегодня? Ведь обычно мы ездили на две недели позже!
-Да там, какие то у них свои заморочки.- Устало ответила мама. – да ладно, немного сдвинем график, видимо врачи посчитали так нужным.
Я задумавшись уставилась в окно. Ничего себе немного сдвинем график. Да сейчас же совсем другие дети приеду. Я никого не знаю. И больше значит, не увижу всех стареньких? Всех тех, кто был со мной в одной упряжке? Грустно. Несомненно грустно. А может, кто и будет тоже со сдвинутым графиком? Ну да ладно, приеду, увижу, что раньше времени волноваться. Сама не заметив как, я уснула. А проснулась уже по приезду. Мы вновь поднимались с мамой по знакомым ступеням больницы, проходили через КПП, под пристальные взгляды охранников. Вновь заходили в отделение. Ну да, как я и ожидала, совсем другие ребята, совсем другие мамочки. Хотя…
- Олька! – крикнула я через весь коридор. Ко мне навстречу бежала моя старая боевая подруга. Она правда на 2 года младше меня, но это совершенно не мешало нашей крепкой девичьей дружбе. Мы обнялись и радостно рассмеялись. Ну теперь мне ничего не страшно, раз она будет рядом. Увидев, что я не одна буду тут, моя мама облегченно улыбнулась и направилась на кухню здороваться с Олькиной мамой и знакомиться с новенькими. Мы же рванули к диванам ,так как нам предстоял целый вечер разговоров, новостей, и конечно же девичьих сплетен. Уютно устроившись на мягких подушках, я только успела раскрыть рот, как мне на голову упала, ну точнее прилетела и спланировала, чья то толстовка. Я даже не успела праведно возмутиться, как ее хозяин появился в поле моего зрения. С обворожительной улыбкой он, наскоро извинившись, схватил свою кофту и рванул в неизвестном направлении.
- Оль, а это вообще кто был? – прошептала я совершенно не успев собраться с мыслями.
- Мальчик. Парень. Больше ничего заметить не ус пела, он как ураган. – Мы с подругой уставились друг на друга. В ее глазах блестели искорки интереса к новому мужчине в нашей жизни. Да. Две недели пребывания в больнице обещали быть интересными. На следующее утро мы с Олькой вновь сидели вместе, только уже в палате, подключенные к аппаратам.
- А я узнала, как зовут нашего ураганчика. – Тут же похвасталась она мне, как только я проснулась.
- Да? – Я зевнула. – Ну и как же?
- Пашка. Мне мамка рассказала. Он тут из старой гвардии, это мы тут новенькие. Прямо как инопланетянки. Ему уже семнадцать, он из Новгорода. – Отчиталась она.
- Ну, прям целое досье. – Улыбнулась я.
- А как же! Чтобы поймать объект надо знать о нем все. – Она безмятежно улыбнулась и разлеглась на кровати. А я задумалась. Неужели Олька влюбилась? Моя маленькая глупая Олька. В голове просто не укладывалось. Я почувствовала небольшой приступ зависти. Вот ей всего пятнадцать, а она уже знает, что такое любить, а мне, видимо это не дано…
Через некоторое время Олька заснула, а я продолжала лежать, глядя в потолок, думая о чем-то своем. Вскоре зашла медсестра и меня отключили. Я решила выйти в коридор прогуляться.
- Берегись! – заорал кто то из-за угла и я отскочила вглубь палаты. Да, это был Пашка, он промчался мимо дверей, за ним бежал какой то маленький мальчик, заливисто смеясь. Проследив взглядом эту необычную в больничных стенах процессию, я вышла и захлопнула за собой дверь.
- А ты кто вообще? – спросили меня откуда то сзади. Я обернулась и вновь увидела Пашку. И как только он успел проскочить. Не человек, а батарейка, какая то.
- Инга. – Ответила я, немного помедлив.
- А я Пашка, рад знакомству. – Он добродушно улыбнулся. – Пойдем за мной!
Предложение прозвучало не нормально, учитывая, что знакомы мы были только несколько секунд. Но я почем то пошла за ним. Мы вышли из отделения и сели на скамеечку рядом со входом
-.Где же ты была раньше Инга?
-Когда? – Удивилась я.
-Когда сюда приезжал я. Ты мне снилась. – Он немного замялся. Это прозвучало странно.
-Снилась? Как это? – Разговор начинал меня интересовать все больше и больше.
-Да вот так просто. Закрываю глаза, засыпаю, и ты там. Правда, немного размыто, но не узнать невозможно. – Было видно, что слова давались ему нелегко. Говорил он вполне искренне. Но уж больно фантастически это звучало.
-Я не знаю как это может быть. Я сам ничего не понимаю, как увидел вчера так и обомлел. Думал, показалось, а оказывается, нет. – Добавил он и замолчал. Я тоже молчала. Тут двери отделения распахнулись, и оттуда выскочила белая как мел тетя Света, мама Ольки. За ней бежала медсестра, везя каталку на которой лежала моя лучшая подружка, под кислородной маской, с закрытыми глазами. Я резко вскочила. Сердце рухнуло куда-то вниз, в голове все запульсировало. Паша встал рядом и взял меня за руку.
-Не бойся, вытащат ее. Все будет хорошо. – Он потянул меня в отделение, я упиралась, пока Олька на каталке не пропала с поля моего зрения.
-Куда ее везут? Неужели все? – я боролась со слезами стоя рядом с Пашкой у входа.
-В реанимацию везут. Но это еще ничего не значит, подлечат немного и обратно отправят, не переживай! – Он обнял меня, а я прижалась к его плечу и беззвучно зарыдала. Олька, милая моя маленькая Олька, ты должна, нет, просто обязана жить. Какая разница чем мы больны, какая к черту разница. Рвались слова из горла, но ни одного я не произнесла. Весь вечер я просидела в коридоре с Пашкой. Было очень странно сидеть с вроде бы и незнакомым человеком и чувствовать себя в полнейшей безопасности, уютно и спокойно. Казало что мы знаем друг друга уже сто лет. Понемногу я начинала верить в его бредовые фантазии насчет снов. Потому что как иначе объяснить, что за пару часов мы стали просто лучшими друзьями. Мистика какая то. Или же чудо. А чудес по моей просто не бывает, по крайней мере, так мне стало казаться с незапамятных времен. Разошлись мы только часов в двенадцать. В палате без Ольки было очень пусто, тоскливо, одиноко. Моя мама молчала, она тоже сильно переживала. Вернулась в отделение тетя Света, руки ее дрожали, глаза опухли от слез, голос был тихий и испуганный. Я пыталась бороться со сном, чтобы послушать, о чем говорят матери, но не смогла. Организму требовался отдых.
Утром я первым делом подскочила к матери с расспросами, как Олька.
- Инга, все будет хорошо. Состояние у нее стабильно, скоро отпустят обратно в отделение. Не переживай. – Ответила мне мама, отводя глаза. Нет, она не врала, она просто недоговаривала, и я это отлично знала. Но спрашивать еще, резона не было, все равно не скажет, если не захочет. Сделав все утренние процедуры я вышла в коридор, почему то сильно разболелась голова. Присев на диван я закрыла глаза.
- Эй, доброе утро! – Я мгновенно узнала веселый голос Пашки.
- Привет. – Ответила я, не раскрывая глаз.
- Медитируешь? – Поинтересовался он.
- Голова болит просто.
- Как там Олька? Ее еще не собираются отправлять обратно?
- Да вроде нет пока, мама молчит как партизан, а тетя Света целый день у реанимации сидит. Внутрь ведь ненадолго пускают и в определенное время. – Мне все же пришлось открыть глаза, иначе разговаривать так и дальше было невежливо. Пашка сидел рядом и задумчиво чесал нос. В веснушках. Он был рыжий с ярко зелеными глазами и россыпью веснушек на щеках и носу.
- Ты боишься смерти? – Тихо произнесла я, глядя ему в глаза.
- Это что еще за темы такие Инга? – Он уставился на меня.
- Но мы же умрем Паш, это неизбежно. – В моих глазах скользила грусть. Конечно же, я хотела жить, хотела этого как никто, но уже много лет назад узнав, что моя болезнь не лечится, я просто смирилась. Привыкла уже к мысли, что никуда от этого не денешься, и бояться перестала.
- Глупая! Обязательно придумают, какое нибудь лекарство и нас вылечат насовсем! – Ответил он совершенно беззаботно, но я все равно успела заметить нечто не совсем мне пока что понятное в его голосе. Чужая душа потемки, верно говорят. Мы вместе замолчали.
Ольку через пару дней вернули в отделение, но она была очень и очень слаба, говорить не могла совершенно, из кровати вставать тоже, постоянно была подключена. Но то, что она была здесь, с нами, рядом, уже не могло не радовать. Я с ней познакомила Пашку, и мы вместе заходили к ней ежедневно, чтобы проведать. Так пролетела первая неделя моего пребывания в больнице.
- Инга, пойдем гулять! – Ко мне как-то вечером зашел Пашка.
Да, погода была хорошая, тепло, только темно, но когда это мешало подросткам? Я тут же согласилась. И мы тут же отправились на улицу.
Сделав пару кругов вокруг больницы, мы пристроились на скамеечке под густыми деревьями. Было совсем темно.
- Инга, знаешь что? – Прошептал Пашка. Я его не видела, только слышала, но знала что он совсем близко.
- Что? – Так же шепотом ответила ему я.
- Кажется, я тебя люблю. Не зря ты мне снилась. Это был знак. Что мы должны были встретиться. – Он замолчал, а я переваривала услышанное. Неужели мне признаются в любви? Неужели меня любят? Я никак не могла смириться с этой мыслью.
Тут я почувствовала, как он взял меня за руку и поцеловал. Мир вокруг как будто бы остановился. Я чувствовала себя самой счастливой на свете. Я чувствовала, что тоже люблю этого рыжего задиру, это веснушчатое чудо. Я чувствовала себя обычной девчонкой, я начинала строить планы на будущее. Я забыла про болезнь.
- Паша, пообещай, что ты будешь всегда рядом со мной. – Прошептала я через несколько минут в темноту.
- Обещаю, а ты мне пообещай тогда что будешь верить. Верить, что мы не умрем! – Так же тихо ответил он мне.
- Обещаю.
Мы вернулись в отделение поздно и сразу же отправились по палатам. Чувствала я себя замечательно, самой счастливой на свете. Влюбленной, немного глупой, но счастливой.
На следующее утро Пашка не вышел в коридор, и я начала беспокоиться. Быстрым шагом пройдя до его секции я заглянула в палату. Он был там, лежал на кровати с закрытыми глазами, на лице у него была кислородная маска. Я не верила своим глазам. Почему так все бывает? Ведь вчера было все совершенно нормально! Я тихо подошла к нему и сев рядом на деревянный стульчик взяла Пашку за руку. Он с трудом открыл глаза и, увидев меня рядом, вымученно улыбнулся.
-Пашка милый, ты сам мне вчера сказал, чтобы я верила, что мы не умрем, я верю! Я поверила тебе, теперь ты должен в это верить! Ты должен бороться, слышишь меня? – Я была в отчаянии. Так просто не бывает. Я только-только начала узнавать, что такое любовь, а ему так плохо. Он на тонкой границе между жизнью и смертью. Но он должен справиться, я верю. Верю в него.
Я весь день сидела рядом с его кроватью, держа его за руку. Слушала неровное дыхание, приступы кашля. Смотрела в его зеленые глаза, когда у него было хоть немного сил бодрствовать, а в основном просто была рядом. Ближе к вечеру ему стало немного полегче и маску сняли.
-Привет. – Тихо и еще очень слабо проговорил он.
-Привет. – Я тепло улыбнулась.
-Инга, ты должна выслушать меня. У меня осталось очень мало времени. Я это чувствую. Я это знаю. Я не врал, когда в первый день нашего знакомства сказал, что ты мне снилась. Это правда. И теперь я убежден что это не случайно. Так должно было случиться. Я любил тебя всегда, в своих снах, в иллюзиях, и люблю сейчас. Но ты должна верить в чудо, всегда верить в него, ради меня, понимаешь? – Его голос сорвался на хрип, и он закашлялся. Из моих глаз потекли слезы.
-Пашка, что за глупости ты несешь? Ты будешь жить, никто не даст тебе умереть, и я в первую очередь, сейчас я позову врача и тебе сделают укол, чтобы стало полегче, вот увидишь! – Горячо выпалила я.
- Успокойся. Не надо никаких врачей, и так за семнадцать лет достаточно их повидал. Пообещай мне, что всегда будешь верить в чудо! – Я молчала и глотала соленые слезы, глядя в его потрясающие зеленые глаза.
- Пообещай! – Он повысил голос, я понимала, что дается ему это с трудом.
-Обещаю. Ради тебя. – Шепотом выдавила я.
- Ну и хорошо. – Он немного приподнялся на кровати, я наклонилась к нему и поцеловала его в губы, легонько, просто почти что коснулась. Он улыбнулся, так как обычно, озорной, задорной улыбкой и закрыл глаза.
- Пока Инга. Я люблю тебя. – Тихо прошептал он и замолчал.
-Пашка! Милый Пашка! Открой глаза! Пашка, нет! – я была в отчаянии, я кричала и плакала, я звала мать, врачей, все равно понимая, что произошло страшное. Пашки не стало. Вокруг засуетились люди. Меня накачали успокоительными и увели в мою палату, где все еще лежала моя Олька. Под действием транквилизаторов я уснула. Я очень хотела к нему. Я сделала все что хотела в этой жизни. Успела и полюбить и быть любимой. Успела даже поверить в чудеса. И все благодаря ему. Моему любимому рыжику. Моему Пашке. Во сне я улыбалась. Я думала только о нем. И на следующее утро глаз я не открыла. Просто уснула и не проснулась. Просто ушла туда, где меня ждали. Просто туда куда я и хотела. Просто вот так, тихо, без боли, без страданий, не ощущая, что я была смертельно больна. Просто счастливой.

«Ангелы, теперь вы там будете вместе. Теперь вашу любовь не сможет разорвать никто. Теперь вы никогда не будете думать о такой вот болезни муковисцидоз. Теперь вы там все вместе. Теперь вы счастливы.» - Соленые слезы катились по щекам мамы Иры. Ее единственная дочь, ее Инга, самая стойкая и храбрая, искренняя, добрая, милая. Е больше нет.
Мама Света и Оля уехали домой через три недели после приезда. Оле стало намного лучше, и ее жизнь продолжилась дальше, до поры до времени. Кто знает, может через несколько лет государство все же обратит свое внимание на детей, больных муковисцидозом. Детей только по их меркам. Детей только по возрасту, с не по годам взрослыми глазами, понимающих все, и готовых к любой борьбе, не перестающих мечтать, надеяться и продолжать верить в чудеса.

21 мая.2008 года.