Она смешная. Да да.
Она самый настоящий мастер дурацких вопросов. И не с маленькой, а с большой буквы Мастер. Порою идем мы, например, в магазин, ну продукты там закончились, или же сигаретные запасы иссякли, и она цепляется за рукав и, глядя мне в глаза с такой задорной улыбкой, да, кстати, про улыбку, она у нее необычная, и улыбается она больше глазами, чем губами, на которых, между прочим, маленький еле заметный шрам, он у нее с детства, неудачно с горки зимой скатилась, зато она настоящая, своя, необычная и забавная. Ну, так вернемся к ее вопросам. Она повиснет на мне, и начнет спрашивать. Это стало уже как традиционная игра.
-А знаешь, почему трава зеленая? – Она смотрит на меня с ожиданием.
-Не знаю. – Отвечаю я, а она смеется. Она знала, что я отвечу.
-А потому что в ней живут маленькие леприкончики в зеленых колпачках и одежках. И их так много, что трава кажется совершенно зеленой. А так то, она же белая, трава наша.
Я киваю и смотрю на нее так, как будто познал что-то совершенно новое, но, несомненно, верное и неопровержимое.
Ей весело. И мне хорошо оттого, что ей весело. Мы покупаем все, что требовалось и идем домой. Я несу пакеты, а она снова вцепляется в мой рукав и заглядывает в глаза, как бы ожидая одобрения на продолжение нашей игры. Я чаще всего молча улыбаюсь и жду новой истины.
-А знаешь, почему день сменяется ночью?
-Не знаю. – Уже давно заученно отвечаю я. Она снова смеется. Задорно так и заразительно. Хочется подхватить этот ее детский смех и смеяться уже вместе. Но нельзя. По правилам игры я должен быть серьезен, и ждать ее ответа. А я и вправду жду. Никогда не предугадаешь, что она может сказать в следующий раз.
-А потому что солнышко светит нам весь день, и потом устает, его начинает клонить в сон, и тогда приходят специальные человечки, укутывают его в одеялку, и оно засыпает под колыбельные наших птиц и цикад.
Да да. Вот так и никак иначе.
Сидим мы с ней, помню в гостиной, музыку слушаем, старые песни по старому проигрывателю, где еще пластинки ставить надо, не знаю даже, как он сохранился, но любим мы его с ней неимоверно. Есть в этом некая романтика старых времен что ли.
Так вот, она хватает меня за руку, это тоже входит в правила нашей игры. Перед тем, как что-либо спросить, она должна обязательно ухватиться за меня, как бы показывая, что игра начинается.
-А знаешь, откуда дождь берется?
-Не знаю. – Весело отвечаю я, предвкушая новую сказку.
-А потому что на небе живет слоник.
-Слоник? – Удивленно переспрашиваю я.
-Конечно слоник! А ты знаешь, как слоники моются? Они набирают в свой хобот воды и выпускают его потом фонтанчиком над собой. И этот небесный слоник тоже так моется, а вода то, потом должна куда-то деваться, вот она и проливается на нашу землю.
-Большой слоник, должно быть… - Шепчу я ей на ухо и целую в висок. Моя маленькая выдумщица, моя маленькая принцесса.
-А знаешь, мне так интересно, сколько на небе звезд. Я когда-нибудь обязательно их все пересчитаю. Веришь? – Говорит вдруг она тихо-тихо и внимательно смотрит мне в глаза.
-Верю родная. Да хоть сейчас садись у окошка и считай.
-Нет, сейчас еще не время. А то я их так до старости считать буду. Пусть пока остается только мечтой.
Мы с ней вместе смеемся. Да и пластинка кончилась. Пора спать.
Утро. Мы так рано обычно и не просыпаемся. За окном рассвет, мы с ней выбрались в выходные на дачу, устав от городской скорости и суеты. Да и жаркое лето выдалось нынче, нестерпимо соскучились по нашей речке и уютному гамаку в тени яблонь.
-А знаешь, почему небо голубое? – Спрашивает она, уже прижавшись к моему плечу.
-Не знаю. – Снова отвечаю я.
-А потому что есть у нас на земле художник без имени.
-Почему без имени? – Фыркаю я.
-Ну что же ты такой непонятливый то? – Она с укором смотрит на меня. – Конечно же, он без имени. Если бы люди знали его имя, то он не смог бы жить спокойно, все бы просили его нарисовать их судьбу. – Она замолкает.
Я замираю от восторга и с нетерпением жду продолжения.
-А он не любит рисовать чужие судьбы, грязное это дело. Он рисует небо. Каждое утро садится он на своем крылечке и берет в руки кисть. И рисует. И когда у него настроение хорошее, то небо, конечно же, голубое, а если ему грустно, то оно серое, или даже практически черное. Как перед грозой. Понимаешь?
-Понимаю. - Протягиваю я, пытаясь представить длину его кисточки и силу мышц, чтобы удерживать в руках такую тяжесть.
Мы бежим с ней вдвоем к речке, по пути хватаясь за тонкие зеленые веточки деревьев, чтобы стало еще веселей. Стягиваем с себя шорты и майки и с разбега ныряем в восхитительную прохладу воды. Фыркая, выныриваем и снова уходим на глубину. Иногда плаваем наперегонки, а иногда просто лежим там, где мелко и болтаем ногами по воде. Люблю нашу речку летом. Да и вообще люблю лето. Оно настоящее и искреннее. Наверное. Она хватает меня за ногу и заливисто смеется, я подхватываю. Нам весело.
-А знаешь, почему деревья растут вверх? – Начинает она игру.
-Не знаю.
-А потому что на небе живет специальный человек, который отвечает за рост деревьев. У него есть очень много ниточек, за которые он немножко тянет, и дерево подрастает.
-А почему же он не может потянуть сильно, чтобы дерево выросло сразу? – Задаю я вопрос.
-Ну как же, у него же много этих ниточек, и если бы он тянул только одну из них, остальные бы не росли, вот он и бегает от одной к другой и тянет их понемножку, чтобы всем хватило. А если дерево засыхает, то это значит, он слишком сильно потянул, и ниточка оборвалась. Так бывает, просто иногда и он может перестараться.
-А люди? – С интересом спрашиваю я.
-Ну и люди, конечно же, тоже! Только за них есть другой ответственный человечек. И людские ниточки то тянуть сложнее, они более тяжелые, и он их частенько совершенно случайно обрывает.
-По ушам бы ему за такие случайности надавать… - Бурчу я.
-Нет, что ты, он же стараемся! Да и жалко ему любую оборванную ниточку, это же его работа, и соответственно все его промашки вычитаются из его зарплаты.
-А у него еще и есть зарплата? – Вконец удивляюсь я.-
Конечно! Любой труд должен быть оплачен. – Возмущается она моей непонятливости.
-А чем ему платят за работу, если не секрет? – Я подбираюсь поближе к ней и зарываю свой нос в ее пушистые волосы.
-Поцелуями им платят. – Мурлычет она от удовольствия. – Людскими поцелуями. Ведь это же такое счастье, когда тебя целуют и целовать самой. Непередаваемые ощущения, которые хранит ловец поцелуев. – Она замолкает.
-Ловец поцелуев? А это кто такой? И как он может их ловить? – Я жду продолжения.
-Ах, ты мой бестолковый! – Сетует она. - Если поцелуи, это их зарплата, то значит, они должны, где-то храниться, пока не придет срок их достать, и раздать работникам. Но нужно же их накопить сначала, чтобы не возникало казусов, вот для этого и существует ловец поцелуев. Он ходит по земле, и когда видит целующихся людей, достает из-за пазухи свой большой сачок и ловит. Но не подумай, что я шучу. Он же просто невидимый! – Она смотрит серьезно на меня, ожидая одобрительного кивка, что я незамедлительно и проделываю.
Ловец поцелуев… Ну надо же…!
Мы едем в машине по мокрой, после дождя трассе. Выходные закончились и впереди рабочие будни. Она мурлычет, что-то себе под нос, играясь с кончиками своих волос. Из-за туч выглянуло солнышко, оно нежно осветило землю, вздохнувшую с облегчением, после помывки. Оно светит на ее волосы и лицо. А я периодически, украдкой, отвлекаясь от дороги, смотрю на нее. Мой маленький белокурый ангел. Мое чудо. Мое маленькое солнышко.
-А знаешь, почему птицы умеют летать? – Спрашивает она. Ее рука уже лежит на моем плече, подтверждая, что игра началась.
-Не знаю.
-А потому что, кто-то же должен передавать все свежие новости по всему миру. Вот по этому и летают, чтобы удобнее было. Представь, где-нибудь далеко-далеко отсюда есть старик, живет он один себе в землянке, и нет у него никого. Только сын, да и тот давно на войну ушел, а что и дальше с ним случилось, он не знает. И тут прилетит птица, сядет, где-нибудь рядышком и запоет. И услышит старик, что жив, здоров его сын, что женился он, что дети есть. А главное что счастлив он.
-А как же поймет старик, о чем птица поет?
-Ну, как же, те, кто ждет вестей, они всегда поймут, кто бы им не пел. А особенно птиц. Они ведь всегда вести приносят. – Рассказывает она мне свои прописные истины. И все становится понятным. Птицы должны летать, чтобы передавать вести тем, кто их ждет. Что ж тут непонятного?
С тех пор прошло уже много лет. У нас есть дети, и даже внуки. Но больше нет ее. Моей фантазерки, моего счастья, моей отрады и моей вечной любви. Она умерла. И теперь она считает звезды. Она же говорила мне, когда-то давно, что очень хочет их сосчитать, но времени не было. Теперь оно у нее есть. Мечты должны осуществляться. А моя мечта осуществилась уже давно, моею мечтой была она, ее вопросы, ее сказки, ее волосы, руки и глаза, которые всегда так задорно мне улыбались вместо губ.
Я был самым счастливым человеком на земле, пока она была рядом. Да и сейчас я все равно самый счастливый, потому что она была рядом. Да я к тому же знаю, что скоро мы с ней увидимся. Она ведь уже однажды мне рассказывала, куда девается человек после смерти…
Время-это иллюзия,как и смерть.
Она самый настоящий мастер дурацких вопросов. И не с маленькой, а с большой буквы Мастер. Порою идем мы, например, в магазин, ну продукты там закончились, или же сигаретные запасы иссякли, и она цепляется за рукав и, глядя мне в глаза с такой задорной улыбкой, да, кстати, про улыбку, она у нее необычная, и улыбается она больше глазами, чем губами, на которых, между прочим, маленький еле заметный шрам, он у нее с детства, неудачно с горки зимой скатилась, зато она настоящая, своя, необычная и забавная. Ну, так вернемся к ее вопросам. Она повиснет на мне, и начнет спрашивать. Это стало уже как традиционная игра.
-А знаешь, почему трава зеленая? – Она смотрит на меня с ожиданием.
-Не знаю. – Отвечаю я, а она смеется. Она знала, что я отвечу.
-А потому что в ней живут маленькие леприкончики в зеленых колпачках и одежках. И их так много, что трава кажется совершенно зеленой. А так то, она же белая, трава наша.
Я киваю и смотрю на нее так, как будто познал что-то совершенно новое, но, несомненно, верное и неопровержимое.
Ей весело. И мне хорошо оттого, что ей весело. Мы покупаем все, что требовалось и идем домой. Я несу пакеты, а она снова вцепляется в мой рукав и заглядывает в глаза, как бы ожидая одобрения на продолжение нашей игры. Я чаще всего молча улыбаюсь и жду новой истины.
-А знаешь, почему день сменяется ночью?
-Не знаю. – Уже давно заученно отвечаю я. Она снова смеется. Задорно так и заразительно. Хочется подхватить этот ее детский смех и смеяться уже вместе. Но нельзя. По правилам игры я должен быть серьезен, и ждать ее ответа. А я и вправду жду. Никогда не предугадаешь, что она может сказать в следующий раз.
-А потому что солнышко светит нам весь день, и потом устает, его начинает клонить в сон, и тогда приходят специальные человечки, укутывают его в одеялку, и оно засыпает под колыбельные наших птиц и цикад.
Да да. Вот так и никак иначе.
Сидим мы с ней, помню в гостиной, музыку слушаем, старые песни по старому проигрывателю, где еще пластинки ставить надо, не знаю даже, как он сохранился, но любим мы его с ней неимоверно. Есть в этом некая романтика старых времен что ли.
Так вот, она хватает меня за руку, это тоже входит в правила нашей игры. Перед тем, как что-либо спросить, она должна обязательно ухватиться за меня, как бы показывая, что игра начинается.
-А знаешь, откуда дождь берется?
-Не знаю. – Весело отвечаю я, предвкушая новую сказку.
-А потому что на небе живет слоник.
-Слоник? – Удивленно переспрашиваю я.
-Конечно слоник! А ты знаешь, как слоники моются? Они набирают в свой хобот воды и выпускают его потом фонтанчиком над собой. И этот небесный слоник тоже так моется, а вода то, потом должна куда-то деваться, вот она и проливается на нашу землю.
-Большой слоник, должно быть… - Шепчу я ей на ухо и целую в висок. Моя маленькая выдумщица, моя маленькая принцесса.
-А знаешь, мне так интересно, сколько на небе звезд. Я когда-нибудь обязательно их все пересчитаю. Веришь? – Говорит вдруг она тихо-тихо и внимательно смотрит мне в глаза.
-Верю родная. Да хоть сейчас садись у окошка и считай.
-Нет, сейчас еще не время. А то я их так до старости считать буду. Пусть пока остается только мечтой.
Мы с ней вместе смеемся. Да и пластинка кончилась. Пора спать.
Утро. Мы так рано обычно и не просыпаемся. За окном рассвет, мы с ней выбрались в выходные на дачу, устав от городской скорости и суеты. Да и жаркое лето выдалось нынче, нестерпимо соскучились по нашей речке и уютному гамаку в тени яблонь.
-А знаешь, почему небо голубое? – Спрашивает она, уже прижавшись к моему плечу.
-Не знаю. – Снова отвечаю я.
-А потому что есть у нас на земле художник без имени.
-Почему без имени? – Фыркаю я.
-Ну что же ты такой непонятливый то? – Она с укором смотрит на меня. – Конечно же, он без имени. Если бы люди знали его имя, то он не смог бы жить спокойно, все бы просили его нарисовать их судьбу. – Она замолкает.
Я замираю от восторга и с нетерпением жду продолжения.
-А он не любит рисовать чужие судьбы, грязное это дело. Он рисует небо. Каждое утро садится он на своем крылечке и берет в руки кисть. И рисует. И когда у него настроение хорошее, то небо, конечно же, голубое, а если ему грустно, то оно серое, или даже практически черное. Как перед грозой. Понимаешь?
-Понимаю. - Протягиваю я, пытаясь представить длину его кисточки и силу мышц, чтобы удерживать в руках такую тяжесть.
Мы бежим с ней вдвоем к речке, по пути хватаясь за тонкие зеленые веточки деревьев, чтобы стало еще веселей. Стягиваем с себя шорты и майки и с разбега ныряем в восхитительную прохладу воды. Фыркая, выныриваем и снова уходим на глубину. Иногда плаваем наперегонки, а иногда просто лежим там, где мелко и болтаем ногами по воде. Люблю нашу речку летом. Да и вообще люблю лето. Оно настоящее и искреннее. Наверное. Она хватает меня за ногу и заливисто смеется, я подхватываю. Нам весело.
-А знаешь, почему деревья растут вверх? – Начинает она игру.
-Не знаю.
-А потому что на небе живет специальный человек, который отвечает за рост деревьев. У него есть очень много ниточек, за которые он немножко тянет, и дерево подрастает.
-А почему же он не может потянуть сильно, чтобы дерево выросло сразу? – Задаю я вопрос.
-Ну как же, у него же много этих ниточек, и если бы он тянул только одну из них, остальные бы не росли, вот он и бегает от одной к другой и тянет их понемножку, чтобы всем хватило. А если дерево засыхает, то это значит, он слишком сильно потянул, и ниточка оборвалась. Так бывает, просто иногда и он может перестараться.
-А люди? – С интересом спрашиваю я.
-Ну и люди, конечно же, тоже! Только за них есть другой ответственный человечек. И людские ниточки то тянуть сложнее, они более тяжелые, и он их частенько совершенно случайно обрывает.
-По ушам бы ему за такие случайности надавать… - Бурчу я.
-Нет, что ты, он же стараемся! Да и жалко ему любую оборванную ниточку, это же его работа, и соответственно все его промашки вычитаются из его зарплаты.
-А у него еще и есть зарплата? – Вконец удивляюсь я.-
Конечно! Любой труд должен быть оплачен. – Возмущается она моей непонятливости.
-А чем ему платят за работу, если не секрет? – Я подбираюсь поближе к ней и зарываю свой нос в ее пушистые волосы.
-Поцелуями им платят. – Мурлычет она от удовольствия. – Людскими поцелуями. Ведь это же такое счастье, когда тебя целуют и целовать самой. Непередаваемые ощущения, которые хранит ловец поцелуев. – Она замолкает.
-Ловец поцелуев? А это кто такой? И как он может их ловить? – Я жду продолжения.
-Ах, ты мой бестолковый! – Сетует она. - Если поцелуи, это их зарплата, то значит, они должны, где-то храниться, пока не придет срок их достать, и раздать работникам. Но нужно же их накопить сначала, чтобы не возникало казусов, вот для этого и существует ловец поцелуев. Он ходит по земле, и когда видит целующихся людей, достает из-за пазухи свой большой сачок и ловит. Но не подумай, что я шучу. Он же просто невидимый! – Она смотрит серьезно на меня, ожидая одобрительного кивка, что я незамедлительно и проделываю.
Ловец поцелуев… Ну надо же…!
Мы едем в машине по мокрой, после дождя трассе. Выходные закончились и впереди рабочие будни. Она мурлычет, что-то себе под нос, играясь с кончиками своих волос. Из-за туч выглянуло солнышко, оно нежно осветило землю, вздохнувшую с облегчением, после помывки. Оно светит на ее волосы и лицо. А я периодически, украдкой, отвлекаясь от дороги, смотрю на нее. Мой маленький белокурый ангел. Мое чудо. Мое маленькое солнышко.
-А знаешь, почему птицы умеют летать? – Спрашивает она. Ее рука уже лежит на моем плече, подтверждая, что игра началась.
-Не знаю.
-А потому что, кто-то же должен передавать все свежие новости по всему миру. Вот по этому и летают, чтобы удобнее было. Представь, где-нибудь далеко-далеко отсюда есть старик, живет он один себе в землянке, и нет у него никого. Только сын, да и тот давно на войну ушел, а что и дальше с ним случилось, он не знает. И тут прилетит птица, сядет, где-нибудь рядышком и запоет. И услышит старик, что жив, здоров его сын, что женился он, что дети есть. А главное что счастлив он.
-А как же поймет старик, о чем птица поет?
-Ну, как же, те, кто ждет вестей, они всегда поймут, кто бы им не пел. А особенно птиц. Они ведь всегда вести приносят. – Рассказывает она мне свои прописные истины. И все становится понятным. Птицы должны летать, чтобы передавать вести тем, кто их ждет. Что ж тут непонятного?
С тех пор прошло уже много лет. У нас есть дети, и даже внуки. Но больше нет ее. Моей фантазерки, моего счастья, моей отрады и моей вечной любви. Она умерла. И теперь она считает звезды. Она же говорила мне, когда-то давно, что очень хочет их сосчитать, но времени не было. Теперь оно у нее есть. Мечты должны осуществляться. А моя мечта осуществилась уже давно, моею мечтой была она, ее вопросы, ее сказки, ее волосы, руки и глаза, которые всегда так задорно мне улыбались вместо губ.
Я был самым счастливым человеком на земле, пока она была рядом. Да и сейчас я все равно самый счастливый, потому что она была рядом. Да я к тому же знаю, что скоро мы с ней увидимся. Она ведь уже однажды мне рассказывала, куда девается человек после смерти…
Время-это иллюзия,как и смерть.