Анька, Анютка, Аннет.
Вся такая прозрачная, худенькая, легкая.
Светлая, как лучик первого весеннего солнышка, которое только начинает согревать насквозь промерзшую землю…
Помню, как однажды, когда мы были совсем маленькими, были на даче. Решили что теперь совсем взрослые, и можем гулять по ночам. В условленное время, вылезли из окон, изо всех сил стараясь не шуметь, хотя сердечки стучали так, что казалось их услышит не только бабушки, чутко спавшие в своих комнатах, но и вся округа. Встретились у перекрестка, и захлебываясь ощущением собственной вседозволенности, побежали к пруду. Была ночь, достаточно лунная и звездная, глаза быстро привыкли к темноте, и казалось, что нам море по колено. Бежали так, как будто за нами кто-то гнался, ощущение, по крайней мере, было именно такое, в голове каждого проносились картинки, как бабушка обнаруживает пропажу и поднимает панику. Каждый из нас представлял себе самые изощренные наказания, на которые только была способна наша фантазия. Еле отдышавшись от внеплановой пробежки, садимся на траву и начинаем вспоминать всевозможные легенды, связанные с нашим прудом, и с каждой из них, понимаем, что быть наказанным бабушкой, в целом не так то уж и страшно. Понемногу начинаем отодвигаться подальше от кромки воды, пытаясь доказать себе и друг другу, что ни капельки мы не боимся, но тут какая то шальная птица решила осчастливить ночь своим полетом. Мы подскочили с места так, как будто сидели на раскаленных углях. Не сговариваясь, взявшись за руки, мы помчались обратно к домам, к спасительному укрытию под одеялом, к бабушкам. Уже утром я узнал, что Анька то моя рухнула с лестницы, забираясь на второй этаж к себе в комнату. Свозили ее в областной травм-пункт, загипсовали. Лето мы провели тогда замечательное, но по ночам больше шастать, как-то не рисковали.
А еще, помню, как уже в школьное время сбежали мы с уроков. Учились то мы в одном классе, и как подружились с пеленок, так и были неразлучны в те времена. Ну вот, идем мы по улице, снова чувствуя страх перед родителями, что нас накажут за прогул, но, тем не менее, шли, и хоть и боялись, но все равно ощущали себя взрослыми и счастливыми. Занесло нас тогда на какой то длиннющий бульвар, была осень, шел небольшой дождик, но нам казалось, что нет ничего прекраснее таких прогулок, а желание не попасться усиливало эйфорию от происходящего. Тут смотрю, где-то не очень далеко от нас, но все же невидимо за деревьями, в небо поднимаются шарики. Их много, они всех возможных цветов, взлетают вверх один за другим. Дергаю Аньку за рукав, смотри мол. Она запрокидывает голову, и я вижу на ее лице, выражение восторга и детского счастья. Она так очарованна происходящим, что не хочет ничего замечать вокруг, а шарики все летят и летят навстречу небесам. Не знаю, что там отмечали, наверное свадьбу, но продолжалось это волшебное представление неимоверно долго, а мы с Анькой вдвоем стояли и смотрели на шарики, как будто видели их в первый раз в жизни. Наверное, по сути, так оно и было, потому что одиночный шарик у вас в руках, это совершенно другое дело.
Мы с Аннет заканчиваем школу. Выпускные экзамены позади, и нас ждет одно из самых незабываемых событий в нашей жизни - выпускной. Сажают весь класс в автобус и везут колесить по Москве, периодически останавливаясь в различных местах, чтобы пофотографироваться. А мы с ней тайком пьем вино, налитое в бутылку из-под газировки, заедая жвачкой, чтобы никто не заметил. Опьяневшие и довольные мы постоянно смеемся, мы счастливы. Тут нашему взору открывается огромный фонтан, не помню уже на какой площади, и нам кажется, что отличным развитием событий послужат брызги воды в тот жаркий день. Незамедлительно мы воплощаем наши идеи в жизни, и как-то незаметно к нам подключается весь класс, не обращая никакого внимания на гневные окрики учителей. Еще минут пять и в том самом многострадальном фонтане уже плескаются тридцать человек, на седьмом небе от счастья, всюду слышится смех и шутки, а учителя наши, махнув уже рукой на дисциплину, присели на скамеечку и улыбаются, глядя на нас. Сушились мы потом долго, но оно того стоило, мне кажется, раз я так ярко помню о тех веселых мгновениях.
В институтах мы учились разных. Анька решила стать переводчицей, я же пошел по стопам отца, мечтал стать адвокатом и бороться за справедливость в нашем мире. Да, юношеский максимализм и вера в то, что мы можем изменить мир, стоит только захотеть, процветали. Общались мы с ней все так же много, я критично отбраковывал ее различных кавалеров, она же скептически ухмылялась при появлении моей каждой новой подружки, но дружить, как прежде нам это совершенно не мешало. Помню кучу наших совместных пьянок, как она однажды закрылась в туалете караоке бара, и плакала оттого, что ее бросил очередной парень, а я сидел под дверью с бутылкой виски наперевес и пытался вразумить мою глупышку, что ни один парень мира не стоит ее слез. Как вез ее домой после одного из дней рождений общих друзей, а она не могла и слова связать, не то, что передвигаться самостоятельно на своих двоих. Я нес Аньку на руках к ней домой, попутно пытаясь придумать мало-мальски приличное объяснение для ее родителей. Сошлись на отравлении морепродуктами. Влетело ей тогда знатно.
Были даже глупые поцелуи, после которых алые щеки, оправдания друг перед другом, смущенные взгляды, и решение списать все на алкоголь.
- Аньк, может быть, все-таки не поедешь? Ну ее к черту, это Америку!- Мы сидели в одной из наших любимых кофеин на Арбате.
- Мэт, я, конечно, все понимаю, но мне нужно поехать. Это все-таки работа. К тому же высокооплачиваемая работа.
- Ну а как же я тут буду то один без тебя? Кто будет в пух и прах разбивать все мои мечты о счастливом будущем с моими девушками? Кто будет успокаивать мою маму и убеждать, что я отличный сын, а не то слово, которым она меня любит называть… Кто будет гладить меня по головке, когда я хорошо сдаю экзамены и давать пинки, когда их же заваливаю? Кто будить меня по утрам будет, в конце концов, я ж так вылечу с работы незамедлительно. – Начал ныть я, но Аня не дала мне закончить.
-Учись самодисциплине. Придется тебе либо побыть монахом до моего возвращения, либо, наконец, то заняться воспитанием собственных вкусов в плане девушек. – Она смеется.- А насчет мамы, научись же ты, в конце концов, быть приличным сыном для нее. И хорошо сданные сессии тебе в этом помогут, не сомневайся. Я так и быть, перед отъездом раскошелюсь и подарю тебе будильник. Ну вот, вроде бы все вопросы мы решили, и даже не пытайся еще что-нибудь придумать. Ты вполне справишься и без меня здесь. Да и кстати, Интернет и телефон еще никто не отменял. Мы сможем общаться всего лишь чуть меньше чем раньше. – Она смотрит на меня серьезно, но я вижу, что ей грустно не меньше чем мне.
- Аньк, и когда же мы теперь увидимся то? – Спрашиваю я, убирая с лица извечную ухмылку.
- Не знаю пока. – Она пожимает плечами. – Встретимся у алтаря. Я буду в белом. – Хитрый взгляд из-под длинных ресниц, и игривая улыбка. Я усмехаюсь. Чтож, подыграю тебе, думаю я.
-В таком случае ровно через пять лет встречаемся у алтаря. В три часа дня. Смотри не забудь. – Говорю я. Анютка улыбается.
- Не забуду. - Шепчет она мне на ухо, и, целуя в щеку, хватает свою сумочку и убегает.
С момента того разговора прошло ровно четыре года и триста шестьдесят четыре дня. Завтра день икс, как я его прозвал про себя. Я не знаю, чего я жду, честно говоря. Связь с ней прервалась ровно три года назад, по необъяснимым причинам. У меня, конечно же, были девушки, но еще ни одной я не встречал, похожей на нее. Когда она только улетела, я начал понимать насколько сильно я любил Аньку все эти годы. И насколько сильно люблю ее даже по прошествии трех лет, за которые мы не обмолвились ни словечком. Я не знаю как она, не знаю, помнит ли она о данном ею обещании, ведь столько времени прошло, не знаю, вообще нужен ли я ей теперь, не знаю где она, и куда пропала. У меня за три года столько этих «незнаю» накопилось, что впору уже и книгу записывать. Но я слишком ясно помню о том разговоре. И, наверное, глупость, но на утро я просыпаюсь пораньше и отправляюсь на негнущихся ногах к одному из наших любимых мест. Волей случая это именно ЗАГС, рядом с которым мы частенько сидели на скамейке, наблюдая за молодыми парами, предаваясь мечтам о наших свадьбах, которые, исходя из наших фантазий, должны были стать чем-то поистине волшебным. На мне хороший дорогой костюм. Да кстати, забыл, наверное, сказать, я все-таки стал отличным адвокатом и работаю в отцовской конторе, получаю неплохие деньги, и вполне себе обеспеченный мужчина в самом расцвете сил так сказать. Только вот курю сигареты одну за одной, как трусливый мальчишка в очереди перед военкоматом. Не выдерживая напряжения, срываюсь в соседний магазинчик, благо на часах только полдень, покупаю там свое любимое виски. От пары глотков становится теплее, и дрожь в ногах постепенно уходит, курить я меньше конечно от этого не стал, зато, по крайней мере, теперь гляжу на всех новобрачных с ленивой ухмылкой домашнего кота, а в глазах все равно, плескается ужас.
- Можно сюда присесть? – Раздается откуда-то сбоку.
- Конечно! – Отвечаю я, и оборачиваюсь. На скамейку садится девушка в невообразимо красивом белом свадебном платье. Да и сама она ничего. – Проносится в голове мысль, но я тут же себя одергиваю.
- Вы кого-то ждете? – Спрашиваю я, очарованный ее красотой, и смутными догадками, которые только начали просачиваться в мой мозг.
- Жду. – Отвечает девушка.
- Наверное, жениха? – Спрашиваю я, замечая неприметную такую родинку в виде звездочки у правого уха, и чувствуя, что сердце бьется так, что готово выпрыгнуть наружу.
- Я жду того, кто прождал меня целых, пять лет, три года из которых не имел возможности ни видеть, ни слышать меня, того, кто всю жизнь был рядом, того, кого я люблю больше жизни, но испугалась своей любви так, что сбежала за океан от нее. Я жду своего самого лучшего друга. Я жду того, кто станет моим мужем сегодня и навсегда. Я жду тебя. – Медленно, произносит она, и я замечаю, что руки то дрожат.
- Анька… - Шепчу я.
- Да. Я вернулась. Я всегда выполняю свои обещания. Даже такие безумные как это. – Она берет меня за руку и смотрит мне в глаза. Она так изменилась за все это время. Повзрослела, превратилась в настоящую леди. Самая красивая на свете.
Анька, Анютка, Аннет.
Вся такая прозрачная, худенькая, легкая. Светлая, как лучик первого весеннего солнышка, которое только начинает согревать насквозь промерзшую землю…
Встретимся у алтаря – пошутила она однажды, и это была ее самая лучшая шутка в жизни.
Вся такая прозрачная, худенькая, легкая.
Светлая, как лучик первого весеннего солнышка, которое только начинает согревать насквозь промерзшую землю…
Помню, как однажды, когда мы были совсем маленькими, были на даче. Решили что теперь совсем взрослые, и можем гулять по ночам. В условленное время, вылезли из окон, изо всех сил стараясь не шуметь, хотя сердечки стучали так, что казалось их услышит не только бабушки, чутко спавшие в своих комнатах, но и вся округа. Встретились у перекрестка, и захлебываясь ощущением собственной вседозволенности, побежали к пруду. Была ночь, достаточно лунная и звездная, глаза быстро привыкли к темноте, и казалось, что нам море по колено. Бежали так, как будто за нами кто-то гнался, ощущение, по крайней мере, было именно такое, в голове каждого проносились картинки, как бабушка обнаруживает пропажу и поднимает панику. Каждый из нас представлял себе самые изощренные наказания, на которые только была способна наша фантазия. Еле отдышавшись от внеплановой пробежки, садимся на траву и начинаем вспоминать всевозможные легенды, связанные с нашим прудом, и с каждой из них, понимаем, что быть наказанным бабушкой, в целом не так то уж и страшно. Понемногу начинаем отодвигаться подальше от кромки воды, пытаясь доказать себе и друг другу, что ни капельки мы не боимся, но тут какая то шальная птица решила осчастливить ночь своим полетом. Мы подскочили с места так, как будто сидели на раскаленных углях. Не сговариваясь, взявшись за руки, мы помчались обратно к домам, к спасительному укрытию под одеялом, к бабушкам. Уже утром я узнал, что Анька то моя рухнула с лестницы, забираясь на второй этаж к себе в комнату. Свозили ее в областной травм-пункт, загипсовали. Лето мы провели тогда замечательное, но по ночам больше шастать, как-то не рисковали.
А еще, помню, как уже в школьное время сбежали мы с уроков. Учились то мы в одном классе, и как подружились с пеленок, так и были неразлучны в те времена. Ну вот, идем мы по улице, снова чувствуя страх перед родителями, что нас накажут за прогул, но, тем не менее, шли, и хоть и боялись, но все равно ощущали себя взрослыми и счастливыми. Занесло нас тогда на какой то длиннющий бульвар, была осень, шел небольшой дождик, но нам казалось, что нет ничего прекраснее таких прогулок, а желание не попасться усиливало эйфорию от происходящего. Тут смотрю, где-то не очень далеко от нас, но все же невидимо за деревьями, в небо поднимаются шарики. Их много, они всех возможных цветов, взлетают вверх один за другим. Дергаю Аньку за рукав, смотри мол. Она запрокидывает голову, и я вижу на ее лице, выражение восторга и детского счастья. Она так очарованна происходящим, что не хочет ничего замечать вокруг, а шарики все летят и летят навстречу небесам. Не знаю, что там отмечали, наверное свадьбу, но продолжалось это волшебное представление неимоверно долго, а мы с Анькой вдвоем стояли и смотрели на шарики, как будто видели их в первый раз в жизни. Наверное, по сути, так оно и было, потому что одиночный шарик у вас в руках, это совершенно другое дело.
Мы с Аннет заканчиваем школу. Выпускные экзамены позади, и нас ждет одно из самых незабываемых событий в нашей жизни - выпускной. Сажают весь класс в автобус и везут колесить по Москве, периодически останавливаясь в различных местах, чтобы пофотографироваться. А мы с ней тайком пьем вино, налитое в бутылку из-под газировки, заедая жвачкой, чтобы никто не заметил. Опьяневшие и довольные мы постоянно смеемся, мы счастливы. Тут нашему взору открывается огромный фонтан, не помню уже на какой площади, и нам кажется, что отличным развитием событий послужат брызги воды в тот жаркий день. Незамедлительно мы воплощаем наши идеи в жизни, и как-то незаметно к нам подключается весь класс, не обращая никакого внимания на гневные окрики учителей. Еще минут пять и в том самом многострадальном фонтане уже плескаются тридцать человек, на седьмом небе от счастья, всюду слышится смех и шутки, а учителя наши, махнув уже рукой на дисциплину, присели на скамеечку и улыбаются, глядя на нас. Сушились мы потом долго, но оно того стоило, мне кажется, раз я так ярко помню о тех веселых мгновениях.
В институтах мы учились разных. Анька решила стать переводчицей, я же пошел по стопам отца, мечтал стать адвокатом и бороться за справедливость в нашем мире. Да, юношеский максимализм и вера в то, что мы можем изменить мир, стоит только захотеть, процветали. Общались мы с ней все так же много, я критично отбраковывал ее различных кавалеров, она же скептически ухмылялась при появлении моей каждой новой подружки, но дружить, как прежде нам это совершенно не мешало. Помню кучу наших совместных пьянок, как она однажды закрылась в туалете караоке бара, и плакала оттого, что ее бросил очередной парень, а я сидел под дверью с бутылкой виски наперевес и пытался вразумить мою глупышку, что ни один парень мира не стоит ее слез. Как вез ее домой после одного из дней рождений общих друзей, а она не могла и слова связать, не то, что передвигаться самостоятельно на своих двоих. Я нес Аньку на руках к ней домой, попутно пытаясь придумать мало-мальски приличное объяснение для ее родителей. Сошлись на отравлении морепродуктами. Влетело ей тогда знатно.
Были даже глупые поцелуи, после которых алые щеки, оправдания друг перед другом, смущенные взгляды, и решение списать все на алкоголь.
- Аньк, может быть, все-таки не поедешь? Ну ее к черту, это Америку!- Мы сидели в одной из наших любимых кофеин на Арбате.
- Мэт, я, конечно, все понимаю, но мне нужно поехать. Это все-таки работа. К тому же высокооплачиваемая работа.
- Ну а как же я тут буду то один без тебя? Кто будет в пух и прах разбивать все мои мечты о счастливом будущем с моими девушками? Кто будет успокаивать мою маму и убеждать, что я отличный сын, а не то слово, которым она меня любит называть… Кто будет гладить меня по головке, когда я хорошо сдаю экзамены и давать пинки, когда их же заваливаю? Кто будить меня по утрам будет, в конце концов, я ж так вылечу с работы незамедлительно. – Начал ныть я, но Аня не дала мне закончить.
-Учись самодисциплине. Придется тебе либо побыть монахом до моего возвращения, либо, наконец, то заняться воспитанием собственных вкусов в плане девушек. – Она смеется.- А насчет мамы, научись же ты, в конце концов, быть приличным сыном для нее. И хорошо сданные сессии тебе в этом помогут, не сомневайся. Я так и быть, перед отъездом раскошелюсь и подарю тебе будильник. Ну вот, вроде бы все вопросы мы решили, и даже не пытайся еще что-нибудь придумать. Ты вполне справишься и без меня здесь. Да и кстати, Интернет и телефон еще никто не отменял. Мы сможем общаться всего лишь чуть меньше чем раньше. – Она смотрит на меня серьезно, но я вижу, что ей грустно не меньше чем мне.
- Аньк, и когда же мы теперь увидимся то? – Спрашиваю я, убирая с лица извечную ухмылку.
- Не знаю пока. – Она пожимает плечами. – Встретимся у алтаря. Я буду в белом. – Хитрый взгляд из-под длинных ресниц, и игривая улыбка. Я усмехаюсь. Чтож, подыграю тебе, думаю я.
-В таком случае ровно через пять лет встречаемся у алтаря. В три часа дня. Смотри не забудь. – Говорю я. Анютка улыбается.
- Не забуду. - Шепчет она мне на ухо, и, целуя в щеку, хватает свою сумочку и убегает.
С момента того разговора прошло ровно четыре года и триста шестьдесят четыре дня. Завтра день икс, как я его прозвал про себя. Я не знаю, чего я жду, честно говоря. Связь с ней прервалась ровно три года назад, по необъяснимым причинам. У меня, конечно же, были девушки, но еще ни одной я не встречал, похожей на нее. Когда она только улетела, я начал понимать насколько сильно я любил Аньку все эти годы. И насколько сильно люблю ее даже по прошествии трех лет, за которые мы не обмолвились ни словечком. Я не знаю как она, не знаю, помнит ли она о данном ею обещании, ведь столько времени прошло, не знаю, вообще нужен ли я ей теперь, не знаю где она, и куда пропала. У меня за три года столько этих «незнаю» накопилось, что впору уже и книгу записывать. Но я слишком ясно помню о том разговоре. И, наверное, глупость, но на утро я просыпаюсь пораньше и отправляюсь на негнущихся ногах к одному из наших любимых мест. Волей случая это именно ЗАГС, рядом с которым мы частенько сидели на скамейке, наблюдая за молодыми парами, предаваясь мечтам о наших свадьбах, которые, исходя из наших фантазий, должны были стать чем-то поистине волшебным. На мне хороший дорогой костюм. Да кстати, забыл, наверное, сказать, я все-таки стал отличным адвокатом и работаю в отцовской конторе, получаю неплохие деньги, и вполне себе обеспеченный мужчина в самом расцвете сил так сказать. Только вот курю сигареты одну за одной, как трусливый мальчишка в очереди перед военкоматом. Не выдерживая напряжения, срываюсь в соседний магазинчик, благо на часах только полдень, покупаю там свое любимое виски. От пары глотков становится теплее, и дрожь в ногах постепенно уходит, курить я меньше конечно от этого не стал, зато, по крайней мере, теперь гляжу на всех новобрачных с ленивой ухмылкой домашнего кота, а в глазах все равно, плескается ужас.
- Можно сюда присесть? – Раздается откуда-то сбоку.
- Конечно! – Отвечаю я, и оборачиваюсь. На скамейку садится девушка в невообразимо красивом белом свадебном платье. Да и сама она ничего. – Проносится в голове мысль, но я тут же себя одергиваю.
- Вы кого-то ждете? – Спрашиваю я, очарованный ее красотой, и смутными догадками, которые только начали просачиваться в мой мозг.
- Жду. – Отвечает девушка.
- Наверное, жениха? – Спрашиваю я, замечая неприметную такую родинку в виде звездочки у правого уха, и чувствуя, что сердце бьется так, что готово выпрыгнуть наружу.
- Я жду того, кто прождал меня целых, пять лет, три года из которых не имел возможности ни видеть, ни слышать меня, того, кто всю жизнь был рядом, того, кого я люблю больше жизни, но испугалась своей любви так, что сбежала за океан от нее. Я жду своего самого лучшего друга. Я жду того, кто станет моим мужем сегодня и навсегда. Я жду тебя. – Медленно, произносит она, и я замечаю, что руки то дрожат.
- Анька… - Шепчу я.
- Да. Я вернулась. Я всегда выполняю свои обещания. Даже такие безумные как это. – Она берет меня за руку и смотрит мне в глаза. Она так изменилась за все это время. Повзрослела, превратилась в настоящую леди. Самая красивая на свете.
Анька, Анютка, Аннет.
Вся такая прозрачная, худенькая, легкая. Светлая, как лучик первого весеннего солнышка, которое только начинает согревать насквозь промерзшую землю…
Встретимся у алтаря – пошутила она однажды, и это была ее самая лучшая шутка в жизни.
Ваша я.